название: Привет семилетней давности
фэндом: Higurashi no naku koro ni
автор: я
бета: тоже я
рейтинг: PG
пейринг: намеки на Кеичи/Сатоши.
размер: 1107 слов
дополнительно: постканон.
от автора: эх и дохрена времени я заканчивал хХ половину написал на одном дыхании, а вот потом было тяжко.
читать стоит под это:
эта песня она вообще хороший вдохновитель написания чего-то по цикадам.
восчитать
- …В любом случае, то, что произошло здесь тогда остается загадкой. С вами была… - беззвучный щелчок кнопки пульта и экран телевизора затянуло непроглядной чернотой. В небольшой, однокомнатной квартире наступила мертвенная тишина – свежепоставленные, пластиковые окна звукоизолирующие – шум машин, голоса или лай собак – ничего не слышно. Молодой парень с крайне бледным лицом, на котором выделись только темные глаза, смотревшие на мир без особого выражения, откинулся на спинку дивана и задумчиво, практически невесомо, поглаживал кнопки пульта кончиками пальцев.
Ходзе Сатоши – гласила табличка на двери, немного косовато привинченная под аккуратным, квадратным звонком.
Да.
Ходзе Сатоши – единственный выживший в чудовищном инциденте, произошедшем в Хинамидзаве без малого семь лет назад. Однако до сих пор, как будто вот только что было, мелькают перед глазами вспышки фотокамер, вопросы наперебой, чьи-то вскрики, а перед глазами темнота и широко раскрытые фиалковые глаза на бледном лице. Говорят, это была быстрая смерть.
А еще, в последнее время, Сатоши практически перестал спать. Потому что, как только он выключал свет, то видел в углу бледный силуэт Ояширо-самы, пришедшего за отбившейся от стада овечкой.
А теперь он появляется даже при тусклом свете одинокой лампочки. И каждый вечер Сатоши сидел на диване и молча смотрел на Ояширо-саму, который точно так же смотрел на него из дальнего угла. У него не было лица, у него даже просто четкой формы не было, но взгляд… абсолютно точно был. И этот взгляд, казалось, мог заглянуть в самые глубины души, выдергивая из нее все, так старательно спрятанные, страхи.
Пробивавшиеся через щели в жалюзи лучи солнца падали на стену, медленно проползая по ней миллиметр за миллиметром, незаметно, но неумолимо. Сатоши некоторое время смотрел на светлые пятна, а потом прикрыл глаза и мгновенно оказался в просторном помещении. Оглядевшись, он обнаружил себя в классе, в старой школе. В Хинамидзаве. Ветерок трепал светлые, полупрозрачные занавески на окнах, откуда-то снаружи доносились смех и задорные крики. Подойдя к окну, Ходзе отодвинул занавеску и, посмотрев во двор, почувствовал, что щиплет глаза. По залитому ярким солнцем двору носились дети, среди которых выделялось несколько подростков примерно одного возраста – двое парней и несколько девчонок. Взгляд Сатоши неотрывно следил за разговором между парнями. В груди стало невыносимо тесно, когда темноволосый рассмеялся и потрепал светловолосого по макушке. Судорожно вздохнув, Сатоши распахнул глаза и некоторое время пытался понять, где он и что происходит. Взгляд метался по знакомым и, одновременно, неузнаваемым вещам: телевизор, ваза с засохшими цветами на письменном столе, несколько книг на полу…
Пора возвратиться домой.
Старая машина, пыхтя, вскарабкалась на небольшой холм и докатилась до покосившейся автобусной остановки, заросшей мхом и травой. Скорбно пыхнув в последний раз, мотор замолк; посидев с пару минут, Сатоши вылез наружу и огляделся. Казалось, за прошедшие семь лет практически ничего не изменилось, разве что зелень разрослась. Однако стоило пройти немного вперед, как дорога уткнулась в заржавевший забор, за которым виднелись отчасти разрушенные, заросшие домики. Старый предупредительный знак, привинченный к забору, наполовину уже отвалился и был прилично изъеден ржой. Шумно хлопая крыльями, с ближайшего дерева грузно сорвалось несколько ворон. Вздрогнув, Ходзе пошел вдоль забора, ища какую-нибудь лазейку, таковая обнаружилась метров через пятнадцать, где часть забора оказалась сломана. Протиснувшись в щель, Сатоши вернулся к главной дороге, которая, впрочем, настолько заросла высокой – почти до пояса – травой, что узнавалась только по старому дорожному знаку и расположению домов. Пробираясь через заросли, парень озирался, бормоча под нос: «а это почта, значит здесь налево и еще немного…». Вывалившись из кустов, Сатоши остановился и замер, глядя на обветшалое здание, когда-то бывшее школой. Дверь все еще была запечатана, окна заколочены, хотя часть досок прогнила, и кое-где в стенах виднелись дыры. Пробравшись к двери, парень несколько секунд помедлил, а затем решительно содрал печать и зашел внутрь. Скрипнули под ногами старые половицы, где-то в глубине что-то ухнуло, стукнуло и все стихло. Внезапно, вздымая столбы пыли, мимо ног Ходзе пулей пролетело какое-то небольшое животное и бесследно растворилось в высокой траве. От неожиданности парень отшатнулся и вынужден был схватиться за стену, чтобы не упасть. Выпрямившись, Сатоши посмотрел в черноту коридора, словно разрезанную прямым лучом света, пробивавшимся в щель между покосившейся дверью и косяком одного из классов. Пройдя вперед, парень протянул руку к дверной ручке, помедлил немного и решительно потянул на себя. С протяжным скрипом, осыпаясь трухой и остатками краски, дверь раскрылась, открывая взору Сатоши просторный класс, в котором когда-то – целую вечность назад! – проходила его жизнь. Какой беззаботной казалась она теперь! Пустые парты, покрытые толстым слоем пыли, истлевающие занавески покачивались на разбитых окнах, большая часть которых была заколочена. Лишь одно, по неведомой причине, оставалось открытым. Оставляя в пыли следы, Сатоши прошел к той парте, за которой сидел в последний, перед катастрофой, день. Прошлое гостеприимно распахнуло пыльные объятия, и время повернуло вспять. Яркий свет наполнил комнату, исчезли доски с окон, пыль нехотя выметалась, исчезая в углах. Вокруг Ходзе ходили неясные силуэты людей, с каждой минутой становившиеся все четче, облекаясь плотью. Неразборчивый гул нарастал, превращаясь в понятные слова и фразы. Свежий ветерок колыхнул новенькие занавески. Мимо Сатоши пробежала маленькая светловолосая девчушка в бледно-зеленом форменном платье.
- Сатоко, подожди! – мелькнули длинные, темные волосы, отливающие синевой. На пару мгновений Рика остановилась, подняв голову и с бесконечным удивлением глядя на Сатоши. Улыбнувшись, парень протянул, было руку, но девочка лисой скользнула вперед, догоняя свою светловолосую подругу.
- Эй, Мион! – от этого звонкого, мальчишеского голоса сердце бешено стукнулось о грудную клетку и замерло. Мимо, деловито почесывая затылок, прошел темноволосый паренек.
- Кеичи… - практически беззвучно позвал Сатоши. Маэбара остановился, удивленно озираясь.
- Что такое? – к нему подошла высокая, зеленоглазая девушка.
- Да вроде звал меня кто-то… сейчас… - не слишком уверенно отозвался парень.
- Разве? А, да это Шион! Эй, Шион, чего ты там замерла?! – Мион замахала сестре-близнецу рукой так активно, что стала напоминать небольшую ветряную мельницу.
- Когда это Шион заговорила мужским голосом… - пробормотал Кеичи, садясь за парту.
- Кеичи! – Сатоши подошел к парте, протягивая вперед руку. Брюнет обернулся и видение рассыпалось ворохом пыли. Парой мгновений позже, Сатоши стоял в пустом классе, на окнах покачивались драные занавески, а по полусгнившему дереву парты неторопливо ползали какие-то жучки. Поджав губы, парень повернулся и вошел к выходу. Остановившись в дверном проеме, он посмотрел в темноту коридора, вспоминая. В спину снова повеяло свежим ветерком, и зажегся свет. Вокруг Сатоши заметались тени, облекаясь плотью, они пробегали мимо знакомыми детьми – Ходзе мог каждого назвать по имени, припомнить кто и где жил.
- К…Кеичи… - повернув голову, Сатоши увидел самого себя, разговаривающего с Маэбарой, прислонившимся к дверному косяку.
- Ну, тут уж ничего не поделаешь, - Кеичи улыбнулся и подался вперед, Сатоши почувствовал, как сдавило в груди – так сильно, что, казалось, грудную клетку просто разорвет изнутри, расплющит давлением. Судорожным движением сжав рубашку на груди, Ходзе привалился к стене, наблюдая за происходящим. За спиной что-то стукнуло, вздрогнув, Сатоши обернулся, вновь оказавшись в полуразрушенной школе. Шум ветра где-то на чердаке, стрекот цикад, да редкие крики лесных птиц – все, что нарушало тишину. Вздохнув, парень пошел к выходу, он успел пройти едва ли больше пары метров, как загорелся свет, и мимо пробежало несколько детей, однако, внезапно, они упали на пол, кашляя и задыхаясь. Они хватались руками за горло, тщась вздохнуть. Сатоши в ужасе обернулся – все ученики корчились в агонии на полу. Парень метнулся в класс и замер на пороге, со стоном вцепившись в косяк – теперь он знал, как именно умерли его друзья. Щеки обожгло, и на какой-то миг парень словно забыл, как дышать. Подул прохладный ветерок, где-то в глубине хлопнула дверь, Сатоши повернул голову, а когда посмотрел обратно, обнаружил совершенно пустой класс. Парты аккуратно стояли на своих местах, солнце ярко било сквозь легкие занавески на окнах и оглушительно, совсем рядом, стрекотали цикады.
- И долго ты там будешь стоять? – Сердце пропустило удар, еще один и еще. Судорожно вздохнув, Сатоши повернул голову. В дверях стоял Кеичи, опираясь одной рукой о косяк, со своей всегдашней ухмылкой на лице. За его спиной виднелись зеленые макушки Сонозаки, слышался звонкий голосок Рены.
– Знаешь, как долго мы тебя уже ждем, а? – из-под мышки Маэбары вынырнула Сатоко, сложив руки на груди и надув губя, – братик, ты всегда такой медлительный! Нельзя заставлять ждать себя так долго! – Ветерок легко трепал золотистые прядки. Сатоши растерянно смотрел на них, стоящих в дверях и в груди сдавливало так, что невозможно было вздохнуть. Качнувшись, Ходзе побежал к двери, однако упал, запутавшись в собственных ногах. На какой-то момент невыносимо остро сдавило сердце и потемнело в глазах, пульс бешено стучал в ушах, а затем чья-то тяжелая рука легла на затылок, взъерошивая волосы, и стало удивительно спокойно.
- Сатоши, - поднявшись, Ходзе несколько мгновений смотрел на того, кто сидел перед ним на корточках и смотрел спокойным взглядом фиалковых глаз. А затем потянулся вперед, чувствуя, как обнимают в ответ уверенные, крепкие и такие знакомы руки. Чувствуя знакомое тело под своими руками, тепло объятий, Сатоши наконец-то почувствовал то, к чему так стремился все эти семь лет.
Наконец-то дома.
- Идем, а то остальные заждались уже… - тихий шепот обжег ухо. Поднявшись с пола и, на всякий случай крепко сжимая ладонь Кеичи в своей, Сатоши пошел к двери, за которой ждали люди, ждавшие его возвращения так долго. Ослепительное солнце, заливавшее школьный двор, тепло чужой ладони, смех и, казалось, забытые уже голоса…
Молодой бурундук нервно дернул хвостиком, учуяв сладковатый запах, которого не чуял раньше. Он веял опасностью и инстинкты говорили зверьку держаться подальше от источника этого запаха, однако молодость и природное любопытство победило. Осторожно, зверек скользнул внутрь большого дерева странной формы, со множеством непонятных вырезов. Маленькие лапки оставляли следы в пыли в дополнение к большим следам двуногого зверя – бурундук всего раз видел подобных зверей. Запах становился сильнее и, наконец, зверек добрался до его источника. Под ворохом трухи и кусками дерева неподвижно застыл кто-то огромный, бурундук приблизился и понюхал золотистую шерсть незнакомца, отчасти окрашенную липкими багровыми потоками, которые и источали дурманящее-сладкий, опасный запах. Бурундук оббежал неподвижного зверя, замирая всякий раз, когда что-то казалось подозрительным. Однако вскоре он убедился, что беспокоиться не о чем – большой зверь был мертв. Принюхавшись, бурундук устремился обратно, в заросли высокой травы.